Константин Бабкин, председатель Совета Торгово-промышленной палаты Российской Федерации по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России, глава Ассоциации «Росспецмаш» дал эксклюзивное интервью «Комсомолке».

— Многие говорят, что кризис – это иногда и хорошо, потому что в кризис появляются новые возможности. По вашему мнению, наша страна смогла эти возможности использовать? Многие сейчас показывают, что в Европе ВВП упал на 30%, а у нас всего лишь на 8%. Может быть, мы выйдем из этого кризиса сильнее, как вы считаете?

— Да, этот год очень странный, и его сложно было вообразить. Длительная пандемия, низкие цены на нефть, запрет на перелеты между странами и регионами… Но в отрасли не так все плохо. Сельское хозяйство в этом году в нашей стране неплохо себя чувствует, и цена на зерно неплохая — 14-15 рублей за килограмм, притом что не так давно, в 2019-м году, он стоил 11. И урожай неплохой. Это касается не только зерна. И молоко, и сыроварни нормально развивались, животноводство двигалось вперед. Поэтому спрос на технику был, и даже этот год мы заканчиваем с плюсом процентов на 10 по сравнению с предыдущим годом, то есть нарастили производство. На фоне кризиса 10%, наверное, неплохой, даже хороший результат. Очередная его волна, может быть, подтолкнет нас исправлять экономическую политику. Поэтому я надеюсь, что у нас появится возможность начать действительно нормальное развитие.

— А что у нас с экономикой в целом?

— Чтобы преодолеть трудности, надо экономическую политику повернуть градусов на 100, пойти не совсем в обратном направлении, а так вот чуть-чуть назад. Ну, за этот год она повернулась, по моим прикидкам, на 7%. В чем это проявляется? Власти начали более активно поддерживать сельхозмашиностроение, где я работаю. Сдвинули Чубайса — одного из столпов старой экономической политики. Ключевая ставка сейчас самая низкая за 30 лет, но все равно высокая, запредельно высокая.

— Сколько же она должна быть, по-вашему?

— Ноль. Почему в Америке есть, в Китае есть, в Европе есть… там даже отрицательные ставки.

— Если ключевая ставка будет ноль, то под какие проценты будут кредитовать, скажем, промышленность?

— 2.

— По-вашему, это тот самый процент, под который можно развиваться?

— Да. И не только промышленность, но и потребителей кредитовать, чтобы они могли себе позволить и дом, и автомобиль на каждую семью молодую. Это тоже подстегнет экономику, даст ей возможность развиваться.

— Что нужно сделать, чтобы изменить экономическую политику?

— Нужны три вещи. Радикально снизить налоги; понизить ключевую ставку, сделать кредиты доступными. И более активно заниматься протекционизмом. Выравнивать условия конкуренции. Защищать наших производителей, поддерживать их на внешних рынках. Снижения налогов мы не увидели…

Поэтому магистральные направления экономической политики остаются старыми. Мы — члены ВТО, мы — сырьевой придаток Запада, мы — поле деятельности для мировых корпораций в ущерб нашим производителям.

— Как должен выглядеть протекционизм здорового человека?

— Да, спасибо за вопрос. Обычно люди боятся слова «протекционизм» и представляют, что мы сейчас запретим импорт всего — одежды, обуви… Переоденем всех в одинаковое, заставим есть какую-то простую еду. Современный протекционизм — это не запрет, это не ограничения, это борьба за равные условия конкуренции.

— Но Россия до сих пор остается страной, которая в основном продает на Запад сырье, а покупает готовую продукцию. Как это переломить?

— Создать условия для производства этого чего-то готового. Для этого надо изменить три вещи. Налоговую, внешнеторговую и денежно-кредитную политику. Это все достаточно быстро можно сделать. Было бы желание.

Источник: Комсомольская правда