Директор Департамента сельскохозяйственного, пищевого и строительно-дорожного машиностроения Минпромторга России Евгений Корчевой и генеральный директор АО "Евротехника", которое входит в Ассоциацию «Росспецмаш», Вадим Смирнов в эфире Общественного телевидения России рассказали о производстве сельхозтехники в стране.

Посмотреть сюжет.

Марина Калинина: Прямо сейчас наша рубрика "Промышленная политика", в которой мы рассказываем о том, что у нас есть не только нефть и газ в стране, и есть производства, которые производят качественную российскую продукцию. Сегодня речь пойдет о производстве сельхозпродукции. Предприятие "Евротехника", которое входит в Ассоциацию «Росспецмаш», расположено оно в Самаре. Наш корреспондент съездила, сняла репортаж об этом предприятии. Сейчас мы его посмотрим, но прежде я представляю своих гостей. Это Евгений Корчевой, директор Департамента сельскохозяйственного пищевого и строительно-дорожного машиностроения Минпромторга России. И Вадим Смирнов, генеральный директор компании "Евротехника". Давайте посмотрим сюжет , и потом обсудим.

Марина Калинина: Вадим, вопрос сразу к вам. Вы даже в сюжете сказали, что сейчас очень сложно с курсом рубля, с конкуренцией. Как вы выживаете? Все равно же предприятие работает, продукцию производит и продает. В чем секрет успеха?

Вадим Смирнов: Очень важный вопрос – долгосрочная политика со стороны правительства и со стороны инвестора. Когда две эти вещи встречаются, тогда все получается. То есть в определенный момент, когда немецкая компания "Амазоне" стала нашим основным акционером, они выбрали долгосрочную политику. Если посмотреть другие компании, а не только год кто-то производит, два производят… Только сейчас начали появляться , когда увидели явные бонусы от каких-то субсидий, льгот. Мы здесь с 1998 года, и долгосрочная политика позволяет выживать из года в год. То есть один из примеров или механизмов – это то, что мы работаем под всю дистрибуторскую систему "Амазоне", и поэтому мы начинаем еще в августе делать машины под весну, можем себе это позволить. Инвестор в это дело вкладывает как своей дистрибуторской сетью, так и финансированием. С другой стороны это государство, оно дает преимущества предприятиям, производящим в России. Да, в этом году стал меньше размер поддержки. Раньше сельхозпроизводитель , покупающий у нас, он получал 25% сразу скидку от нашей цены на продукцию.

Марина Калинина: И это покрывало государство?

Вадим Смирнов: Да. Но речь не именно о "Евротехнике", а обо всех российских производителях. Это было причиной очень серьёзно роста в прошлом году и в позапрошлом как у нас, так и у других производителях. Если посмотреть этот год, даже при всех его сложностях мы сегодня находимся на уровне прошлого года. Просто мы все привыкли расти из года в год в два раза.

Марина Калинина: Каждый раз, когда ко мне приходят владельцы или директора промышленных предприятий, о которых мы снимаем сюжет, я задаю им один и тот же вопрос: есть у нас в стране промышленная политика, она ощущается? Именно помощь государства, какие-то субсидии, еще что-то? Вы чувствуете, что эта политика есть и развивается?

Евгений Корчевой: Что вам отвечают?

Марина Калинина: По-разному.

Евгений Корчевой: Трудно меня обвинить в объективности, потому что я лично заинтересованное, будучи руководителем одного из департаментов в Минпромторге, но однозначно у нас промышленная политика есть, и самое главное, мы выстраиваем эту политику, что как раз про долгосрочность, про которую Вадим Николаевич говорил, чтобы она была понятна и очевидна инвесторам.

Марина Калинина: Вы же непосредственно контактируете друг с другом.

Евгений Корчевой: Наша задача как государства – создать такие условия, при которых частные инвестиции становятся выгодными. То есть люди начинают вкладывать в производство, начинают создавать новые машины, новые модели, начинают их все больше и больше производить, поставлять как на российский рынок, так и на экспортный. В этом как раз и заключается промышленная политика. Для нас она очень четко прослеживается по всему жизненному циклу изделия, то есть что мы как министерство это делаем. В первую очередь мы поддерживаем новые разработки, НИОКР, инновации, помогаем предприятиям софинансировать государственные расходы, иногда до 100% разработок, именно затрат на НИОКР, новые машины, в частности в сельхозмашиностроении достаточно большое количество и самоходных, и прицепных машин уже поддержано со стороны государства. Но эти проекты реализуются только потому что есть частные инвесторы, которые вкладывают дополнительные собственные средства. Мы помогаем модернизировать заводы. В частности та же "Евротехника", несмотря на то, что она имеет иностранных инвесторов, в прошлом году они воспользовались льготным займом Фонда развития промышленности. Этот Фонд развития промышленности поддерживает и другие отрасли, не только сельхозмашиностроение, позволяя нашим российским производителям обновлять оборудование и делать свое производство более эффективным или создавать новое производство.

Мы поддерживаем или стимулируем внутренний спрос, делая так, чтобы приобретать именно машины российского производства было намного интереснее и выгоднее, чем по импорту, и поддерживаем экспорт.

Марина Калинина: Насколько российское производство способно конкурировать с теми же зарубежными комбайнами, сеялками и так далее? Мы на каком уровне находимся? Мы можем им дать фору, или все равно мы как-то пытаемся что-то сделать, но еще не очень?

Вадим Смирнов: У нас есть два пути, как развивается российская промышленность. Первый путь – это традиционные российские предприятия, которые развивались в последние годы, и второе – зарубежные инвесторы, которые приходят и здесь открывают собственные производства. Я представляю вторую ветку, но могу сказать и про первую ветку очень хорошо, что за последние три года очень четко виден рост уровня наших предприятий. Если вы возьмёте 10 лет назад, чтобы где-нибудь был какой-нибудь лазер, гибочный пресс, чтобы в стапелях кто-то варил – это была экзотика. Сейчас уровень технологической оснащенности очень высокий. Есть отдельные объекты, требующие больших инвестиций, типа покрасочной линии. В такие вещи инвестируют единичные предприятия, в больших объемах. И то в этом году вы видите новые линии, которые несколько предприятий в этом году ставят. То есть технологический уровень на отличном уровне.

Второе, где, как я считаю, самое слабое место и пробел – это разработка новых машин. Государство со своей стороны поддерживает и продвигает, но 20 лет провала, и очень сложно скомпенсировать. Но здесь есть путь, которым живет весь мир. Условно, один флагман сделал машину, у него весь мир ее срисовал и сделал. Так работают все автомобилисты, все отрасли. Это на сегодня наш путь. Причем в отличие совместных производств или локализованных производств у российских производств возможность адаптировать продукт больше, и возможность адаптировать лучше, потому что они гораздо ближе с клиентами, когда у них конструктор сидит прямо рядом с моим клиентом.

Евгений Корчевой: Я бы добавил несколько экономических показателей, которые демонстрируют успехи российских предприятий. То, что Вадим Николаевич технологически раскрыл, у нас за последние несколько лет доля российской техники на внутреннем рынке выросла с 20% до 54% в прошлом году. Сейчас уже большинство техники, которая приобретается селянами – это техника российского производства.

Второе. Каждый год растет экспорт нашей техники, при этом примечательно, что он растет в основном за счет сначала дальнего зарубежья. Сегодня наша техника поставляется и в Германию, и в Венгрию, и в Великобританию, и во Францию, и в Канаду, в США, в Австралию первые тракторы были "Кировцы" направлены. Несколько комбайнов недавно уехали в ЮАР. Если бы наша продукция не была конкурентоспособна, то наши покупатели за рубежом не приобретали ее. Но нет пределов совершенству, поэтому мы постоянно должны вкладывать в инновации, стимулировать наши заводы, чтобы они постоянно делали новые разработки и модернизировали свое производство.

Марина Калинина: В сюжете было сказано, что наш металл, например, дороже, чем покупной. Почему у нас такое очень дорогостоящее производство получается нашей техники?

Евгений Корчевой: Есть базовые вещи, на которые нам как Минпромторгу очень трудно влиять. Например, это стоимость кредитов. В сегодняшнем мире в производстве стоимость кредитов зачастую определяет себестоимость производства не только твою, но и производства комплектующих, которые ты покупаешь, стоимость продаж, развитие сервиса дистрибуции. А у нас кредиты очень дорогие в Российской Федерации, просто немеряно дорогие. Если сравнивать с развитыми странами, а сельхозмашиностроением в основном занимаются развитые страны, то наши предприятия однозначно в плане привлечения ресурсов неконкурентоспособны. И не потому что они плохо работают, а потому что кредиты у нас зашкаливают под 15%, 16%, под 20% многие предприятия реально получают, а некоторые вообще не могут получить долгосрочный кредит под развитие.

Второе – курс рубля.

Марина Калинина: Льгот не предвидится?

Евгений Корчевой: Для этого у нас есть Фонд развития промышленности, и в точечном ручном режиме мы многие проекты как раз поддерживаем, они показывают сразу эффект. Но количество предприятий, требующих поддержки, их намного больше, чем сегодня финансовые возможности. Есть проблема с энерготарифами. Часть энерготарифов у нас дороже, намного дороже энергетика обходится нашим предприятиям, чем за рубежом, где-то за счет налогов, где-то за счет более дорогой себестоимости. Транспортировка – то же самое. Несмотря на то, что у нас самая большая страна в мире, нам тоже немецкие коллеги рассказывали, что единицу сельхозтехники из Германии в Казахстан отправить дешевле, чем, например, из России в Казахстан, хотя Россия – соседняя страна для Казахстана. И эти макроэкономические условия, и тот же курс рубля, мы это видим сейчас по обращениям заводов, когда рубль укрепился на 30%, это означает, что наша продукция на 30% на внешних рынках подорожала, а продукция наших конкурентов, импорта, 30% подешевела на внутреннем рынке. Здесь эти факторы не зависят от завода, от производителей.

Марина Калинина: Кто основные покупатели, заказчики вашей продукции, как осуществляется продажа? Вы напрямую поставляете, или через каких-то посредников?

Вадим Смирнов: Если говорить про нас, то мы работаем через дистрибуторскую сеть. Есть центральный дистрибутор, он поддерживает систему дилеров, поддерживает общий маркетинг по России. Так как техника сельскохозяйственная на сегодня очень сложная, требует серьезной сервисной поддержки, поэтому очень важно наличие стабильной качественной хорошо подготовленной системы дилеров, которые обеспечивают сервис, у которых есть склад запчастей, которые обеспечивают логистику, консультирование и так далее. Это могут себе позволить крупные компании. У нас такая возможность есть, у комбайновых заводов есть. Небольшие предприятия тоже сейчас начали выстраивать, у них появляются свои сети. Благо, что многие дилеры мультибрендовые, и можно пользоваться теми же самыми дилерами. Продажа в первую очередь идет через дилеров, но есть еще такой механизм, в котором дилер участвует в меньшей степени.

Марина Калинина: Это наработанная система, то есть вы не хотите напрямую продавать.

Вадим Смирнов: Это невозможно, это, например, как "АвтоВАЗ" продавал бы автомобиль каждому покупателю. Это нереально обрабатывать. Для этого в некоторых отраслях возможно создание своих личных дистрибуторских сетей. Нам бы принадлежал каждый дилер. У нас такая система, что мы строим на внешних дилерах. С одной стороны, это дороже, с другой стороны, больше конкуренции, меньше похоже на большую государственную структуру, больше клиенториентированы.

Марина Калинина: Мы говорим сейчас о том, что инвесторы в завод – это немцы. Насколько российские бизнесмены готовы вкладываться в сельхозпроизводителей?

Евгений Корчевой: У нас ежегодно растет объем инвестиций, которые предприятия вкладывают в развитие своего производства, строится огромное количество новых цехов, проектов в различных областях: на Юге, в Сибири. Если не ошибаюсь, за последние три года объем инвестиций составил более 8 млрд руб. Это здесь в основном деньги российских инвесторов. К сожалению, таких примеров в сельхозмашиностроении, как в Самаре, зарубежных инвестиций эффективных с полным циклом, к сожалению, не так много. Но мы работаем, реализуем промышленную политику, и думаем, что количество таких проектов, в том числе с зарубежным участием, будет увеличиваться.

Марина Калинина: С кадрами что в этой отрасли? Они совсем пропали? Остаются еще те люди, или молодежь все-таки приходит в эту область?

Вадим Смирнов: Молодежь приходит. Может быть, нам проще чем другим сравнивать себя с Западом, потому что мы видим, как внутри это организовано на немецких заводах, в какой они находятся обстановке. У них есть две существенные вещи, которые на сегодня нас отличают. Первое. У них если человек получил образование, пришел на рабочего, если у него написано, что он сварщик, то это означает определенный уровень компетенций, то есть это означает, что он эти виды операций точно может делать. У нас это, к сожалению, ничего не означает, и беря человека чаще всего с открытого рынка, не всегда с правильным образованием, мы в большинстве своем вынуждены человека дообучать у себя. Это первая тема.

Вторая тема, что особенность сельхозмашиностроения в сезонности. 70% наших продаж приходятся на весну, 30% на лето. Это значит, что мы имеем пики производства, на которые нужны ресурсы. Мы не можем поставить людей работать 24 часа в сутки. Значит, мы вынуждены либо делать большой задел (это ограниченно можно делать), либо привлекать со стороны. В России пока на квалифицированные работы мы не имеем возможности привлекать временную силу. Если в Германии взять, у них в пик до 30% может доходить количество временных работников на отдельных участках. Причем они гарантированно получают сборщика, они его могут поставить на машину. У нас через несколько месяцев человек может самостоятельно работать после такой практики.

Марина Калинина: Нам дозвонился Евгений. Здравствуйте.

- Здравствуйте. Хотел уточнить. Производители ли вы технику для среднего класса? У меня 30 га земли своей. Купили два "Белоруса", но к вашей технике нельзя подойти. Она стоит миллионы.

Вадим Смирнов: Если говорить о наших клиентах, то это в первую очередь крупные предприятия. По структуре производителей есть фермеры, личные хозяйства, есть крупные агрохолдинги с сотнями тысяч гектар. В первую очередь дорогую и высокопроизводительную технику берут люди, которые могут обеспечить большую сезонную загрузку, могут использовать большие трактора и так далее. То есть это основная клиентура. У нас есть техника и для фермера, например, сеялка шириной три метра вполне может работать с "Белорусом", сеялка до шести метров может работать с "Белорусом". Основной клиент – тот, кто готов вкладывать много денег для получения большого результата.

Марина Калинина: Многие фермеры сейчас свои хозяйства развивают.

Евгений Корчевой: Фермеры в России разные. У некоторых есть несколько десятков тысяч гектар, высокотехнологичные.

Марина Калинина: У человека 30 га. Хочет тоже обрабатывать.

Евгений Корчевой: По-моему, ошибка дозвонившегося человека в том, что не надо было белорусский трактор покупать. Он слишком большой для такого количества гектар и слишком дорогой. Для этого можно было спокойно, у нас в Челябинске есть российский производитель небольших тракторов, называется компания "Уралец", производит тракторы 30-40 лошадиных сил. И этот трактор для 30-40 га идеально подошел бы, который стоит значительно дешевле, чем белорусский.

Марина Калинина: Вы сказали, что разрабатываются новые машины российскими умами. Что это за техника, агрегаты?

Евгений Корчевой: Самая разнообразная. Мы поддерживаем больше 10 инновационных проектов. Первая часть связана с цифровой экономикой, то есть это именно автоматизация процесса.

Марина Калинина: Не все сразу поняли, что это такое, но все об этом теперь говорят.

Евгений Корчевой: Это когда многие процессы выполняются не самим механизатором, а бортовым компьютером, установленным в машине, демонстрируя уникальные показатели по точности, экономии ресурсов, утомляемость механизатора не так сильно влияет на технологический процесс.

Марина Калинина: Вы же наверняка знаете, как американская компания JohnDeere, Deere & Company, крупнейший производитель сельхозтехники в Соединенных Штатах, как они подсадили только на себя своих потребителей. Они поставили систему, что там машина сама поставляет сигнал в эту компанию. Поменять мало может только человек, который приедет из этой компании, поменять тормозные колодки – тоже. И так далее. И у них конкуренция.

Евгений Корчевой: Можно посочувствовать американцам. Мы идем по другому пути, чтобы у нас были свои комбайны, тракторы, прицепная техника. Она у нас есть. Ростовские комбайностроители демонстрируют большой прогресс.

Марина Калинина: Вы начали говорить про различные программы.

Евгений Корчевой: Про электронику, да. Ее разрабатывают очень много. Нельзя пока сказать, что машины у нас напичканы. Пока идет речь о создании электронных систем, которые позволяют вести мониторинг работы транспорта, чтобы хозяева более эффективно смотрели за работой машин, позволяют повышать производительность машин, точное земледелие. Тут компания "Амазоне", "Евротехника", они большие специалисты в точном земледелии, как правильно вносить удобрения, химикаты.

Вадим Смирнов: Например, одно из решений, за которое фирма "Амазоне" получила серебряную медаль на Всемирной выставке агротехники – это система AmazSpot, когда на широкозахватном опрыскивателе, у которого опрыскивание происходит, это множество форсунок стоять на крыльях в опрыскивателе, из каждого поступает гербицид, то есть яд. В чем система точного земледелия заключается? Напротив каждой форсунки стоит датчик, который, когда опрыскиватель едет, смотрит, есть там сорняк или нет. Если есть, то тогда срабатывает форсунка. Если нет, то нет. Экологический эффект в Европе больше интересует, для нас это пока меньше важно. Но это огромный экологический эффект и огромное сбережение денег. Сама эта технология очень дорогая. В пилотной стадии хозяйство на Алтае, которое испытывало эту технологию, говорит: "Давайте мне этот пилотный образец, потому что неважно, какие деньги". Гербициды – очень дорогая вещь, то есть окупаемость огромная.

То же самое по разбрасыванию удобрений. Например, это разбрасыватель, который разбрасывает удобрения, и у него стоят датчики, которые замеряют не просто весами и расчетным методом, а физически, сколько и с какой скоростью летят удобрения, вносят коррективы, что позволяет точно разбросать, соответственно, лучше всходы и менее расходы.

Марина Калинина: Незаметно время нашей беседы подошло к концу, к сожалению. Тема очень интересная. Спасибо вам большое, что вы пришли.